Двукратный олимпийский чемпион в беседе с ТАСС вспомнил о начале карьеры, великих тренерах и Суперсерии со сборной Канады.
Фактически всю жизнь он провел в московском «Спартаке», за который болел с детства. В составе красно-белых Якушев трижды становился чемпионом СССР, а будучи тренером приводил московский клуб ко второму месту — последним на сегодняшний день медалям команды. В составе сборной СССР Якушев стал двукратным олимпийским чемпионом и семикратным чемпионом мира.
В беседе с ТАСС юбиляр вспомнил яркие моменты карьеры.
Малыш из «Серпа и молота»
Увлечение Якушева спортом началось с футбола. Во второй половине 50-х «Спартак» дважды становился чемпионом СССР, а сборная, составленная в основном из спартаковцев, выиграла Олимпиаду. «Во второй половине 50-х «Спартак» блистал, во дворе практически все болели за эту команду, и я влился в это общество, — вспоминает юбиляр. — Телевизор тогда мы особо не смотрели, но все равно по Москве пошли разговоры про хоккей. Все говорили про тройку братьев Майоровых и Старшинова. Тогда они только начинали и очень хорошо играли. Вся Москва была взбудоражена их игрой, молодостью и азартом».
«Пришлось слукавить и сказать, что я на три года старше, хотя в этом возрасте это большая разница. В итоге все это, конечно, стало известно, но тренер особо не ругал»
Родители Якушева работали на московском металлургическом заводе «Серп и молот», поэтому начинающий спортсмен отправился в заводскую команду, куда охотно и был принят. «В какой-то момент зимой мне тоже захотелось попробовать себя в хоккее, — отмечает Якушев. — Но поскольку организованных команд младшего возраста еще не создавалось, то мне пришлось годик подождать. В 1959 году шла запись только на 1944 год рождения. Мне так хотелось попасть в команду, во-первых, чтобы получить форму. Тогда ее выдавали бесплатно, а у меня даже и коньков не было. Я взял коньки у приятеля и прошел этот отбор. Пришлось слукавить и сказать, что я на три года старше, хотя в этом возрасте это большая разница. В итоге все это, конечно, стало известно, но тренер особо не ругал — меня лишь немного пожурили за то, что я не сказал правду».
«Я и сам почувствовал, что у меня хоккей пошел, игра давалась мне легко, — продолжает он. — Не случайно в первый же год на первенстве Москвы я был одним из самых результативных в команде, хотя и был самым младшим. И роста я был маленького, поэтому болельщики прозвали меня Малыш. Через год-два я за лето вымахал сантиметров на 10–15, и прозвище стало неактуально».
В определенный момент Якушеву предстояло сделать выбор между футболом и хоккеем. «Сначала я перешел в футбольный «Спартак», — отмечает Якушев. — А в хоккейный меня пригласил Александр Иванович Игумнов после того, как я, играя за «Серп и молот», забросил «Спартаку» две шайбы на одном из турниров. Переход был тяжелый, нужно было брать какое-то открепление. Все решалось на уровне московского спорткомитета, скандал даже был».
17 сезонов в «Спартаке»
Весной 1961 года 14-летний Якушев начал тренироваться в молодежной команде «Спартака», причем он по-прежнему был на три-четыре года младше. «Когда в «Спартак» пришел Всеволод Бобров, он пригласил меня тренироваться с основным составом, — вспоминает Якушев. — Для меня это была большая гордость и честь. Мне было 15–16, а я уже оказался рядом со Старшиновым, Майоровыми. Тренировался с ними, был где-то сбоку припека».
За основной состав «Спартака» Якушев дебютировал в апреле 1964 года. «Борис Майоров пропускал матч с «Крыльями Советов», и Бобров поставил меня в тройку к Евгению Майорову и Старшинову. Когда вышел на разминку — 12 тысяч зрителей, полный дворец — трудно описать это состояние, но я испытывал огромный мандраж. Хорошо, что команда вела в счете, и в третьем периоде я забросил свою первую шайбу за «Спартак» — команду, за которую я всегда мечтал играть и которой я посвятил всю жизнь», — отмечает Якушев.
По словам Якушева, в его карьере не было момента, когда его могли «забрать» из «Спартака» клубы, представляющие силовые структуры. «Тогда было негласное правило, что игроков сборной не трогали, — заверяет Якушев. — Если только ты сам добровольно не писал заявление. Но я даже об этом не думал. Я как пришел в «Спартак» в 1963 году, так вопроса о переходе на каких-либо условиях и не было».
Бобров и Тарасов
Якушев не раз признавался, что в начале взрослой карьеры ему повезло попасть к Всеволоду Боброву. «Для молодых ребят в этом возрасте очень важно попасть к «своему» тренеру, — отмечает он. — Организм еще неокрепший: его можно или сломать, или, наоборот, помочь ему. Мне просто повезло с Всеволодом Михайловичем — его отношение было отеческим».
«Такого, чтобы «старики» давили молодых ребят, у нас не было. Хотя говорили, что в других командах, особенно армейских, к молодым относились строго. Дедовщиной я бы не хотел это называть, но такое отношение было. «Спартак» же в этом плане отличался: атмосфера в коллективе была более дружная и демократичная», — подчеркивает Якушев.
«Это было противозаконно, но такая договоренность была. Я не обращал на это внимание, так как главным для меня была возможность тренироваться с командой мастеров»
«В 1963 году меня поставили на ставку, и я стал получать зарплату — 120 рублей, — продолжает Якушев. — Были какие-то официальные вычеты (за бездетность и так далее), а еще 40 рублей я отдавал старшим товарищам. Такое практиковалось не только у нас, но и в остальных командах. Конечно, это было противозаконно, но такая договоренность была. Я не обращал на это внимание, так как главным для меня была возможность тренироваться с командой мастеров. Когда пришел Бобров, он вызвал меня и стал, как хороший следователь, выяснять у меня, куда я отдаю деньги. Всеволод Михайлович с напускной строгостью начал меня отчитывать: «Ты хочешь в тюрьму сесть? И нас вместе с собой хочешь посадить? Чтобы этого больше не было». С этого дня я полностью стал получать свои 120 рублей».
Якушеву довелось поработать и с Анатолием Тарасовым, который считается едва ли не главным антиподом Боброва в истории отечественного хоккея. «Тарасова и Боброва нельзя сравнивать, потому что они абсолютно разные, — подчеркивает Якушев. — Начиная с того, что Тарасов начал тренировать чуть ли не с 20 лет, а Бобров был тренером совсем недолго. Тарасов был авторитарный тренер, а Бобров — демократ, так же как и Чернышев».
Когда мы стали чемпионами, летом, перед новым сезоном, мы поехали на сборы в Алушту. Часа на два у нас отложили рейс. Мы стояли перед зданием аэропорта Внуково. Навстречу нам — Тарасов с Викуловым. У нас настроение хорошее, и я говорю Тарасову: «Анатолий Владимирович, все равно мы вас обыграем, как ни готовьтесь». Это была такая юношеская бравада. Тарасов нахмурил брови и ответил: «Посмотрим». А потом так получилось, что следующий чемпионат мира пролетел мимо меня».
«Канадцы были готовы нас убить»
Особая глава в биографии Якушева — Суперсерия 1972 года с канадцами. Он был одним из лучших в составе советской сборной, забросив семь шайб в восьми встречах. «У нас показывали фильм, посвященный Суперсерии, где Фил Эспозито рассказывал: «Если бы мне в 72-м году тренер сказал идти и убить игрока сборной СССР, я бы не задумываясь пошел бы и убил его». Такое было отношение, такая враждебность. Особенно когда канадцы проигрывали, и серия для них висела на волоске», — отмечает Якушев.
«Во время Суперсерии мы с канадцами не общались, они нас и за людей не считали, были очень высокомерными»
Спустя десятилетия Эспозито называет Якушева своим другом и лучшим игроком в истории российского хоккея. «Во время Суперсерии мы с канадцами не общались, они нас и за людей не считали, были очень высокомерными, — рассказывает Якушев. — Какие-то отношения у нас завязались только в 1987 году, когда мы отмечали 15 лет Суперсерии. Атмосфера была совершенно другая, банкеты, там мы и сблизились. Да и канадцы изменили к нам отношение. Особенно хорошие отношения у меня сложились с Иваном Курнуайе и Филом Эспозито».
Впрочем, попробовать себя на уровне НХЛ никому из той советской сборной не довелось. «Какие-то предложения, может быть, и существовали, но в то время это было абсолютно нереально, — подчеркивает Якушев. — С моей стороны это даже не обсуждалось, и я этим голову не забивал. Легально никто бы не разрешил туда поехать, можно было только сбежать. В нашей ситуации это была просто дикость, высшая мера предательства. Хотя, конечно, если бы была возможность уехать нормально, то вряд ли кто-то отказался бы. НХЛ — это лига номер один. Нам ее тяжело будет догонять в ближайшем будущем. А так многие из нас хотели бы попробовать себя там и с профессиональной точки зрения, и с материальной».
Именно во время Суперсерии у Якушева появилось его знаменитое прозвище Як-15. «Его придумали канадские журналисты, а наши потом уже подхватили. Я относился к нему абсолютно ровно», — признается юбиляр.
«Легионер должен выделяться»
Окончание спартаковской карьеры для Якушева не означало уход из хоккея — в 1980–83 годах он выступал в Австрии за клуб «Кафенберг». «Раньше никто за границей не играл, тем более армейцев никуда не отпускали, — отмечает Якушев. — В «Кафенберге» была очень сильная компартия, и по этой линии попросили, чтобы меня туда направили. Там был совершенно иной подход к легионерам, нежели сейчас в нашем хоккее. Нам тогда приходилось играть по 40 минут — в большинстве, в меньшинстве, защищаться, забивать, выигрывать. Нагрузка была очень большая — я приехал с весом 93 кг, поиграл месяца два, скинул 6 кг. Это сейчас легионеры практически ничем от наших не отличаются, а там мы должны были быть на голову сильнее. Да и владельцы считали, что раз нас пригласили, то нужно отрабатывать».
«Сейчас легионеры практически ничем от наших не отличаются, а там мы должны были быть на голову сильнее»
Вернувшись домой, Якушев стал вторым тренером «Спартака» при Борисе Кулагине, а затем главным тренером «Спартака». В 1985–87 годах он повышает квалификацию в Высшей школе тренеров.
Проработав в швейцарской команде «Амбри-Пиота» с 1993 по 1997 год, Якушев вернулся в «Спартак», а затем возглавил сборную России, с которой пережил провальный чемпионат мира в Санкт-Петербурге в 2000 году. После этого к тренерской деятельности Якушев уже не возвращался.
фото spartak.ru
Юрзинов Владимир Владимирович
Ответ: Это моя жизнь.
